Чудесный сине-золотой день.
Сегодня третья годовщина смерти мамы.
Есть у меня такая особенность- если мне по настоящему больно, просто не могу об том говорить.
Слова становяться тяжелыми, жесткими. Не хватает дыхания, чтобы их вытолкнуть наружу.
В воскресетье на кладбище, когда смотрела, как в роще неподалеку в солнечных лучах медленно кружаться золотые литья, на цветок барвинка на могиле отца (да, барвинок снова зацвел), поняла, что прошлое отпускает.
Могу оставить это позади. Могу разобрать мамины вещи, избавиться от ненужного.
Могу дышать.